Мир в подарок - Страница 46

– Больно быстрые вы тут, – фыркнула я и обернулась, выискивая мать с дочкой. Бредут сзади, далеко. – Пойду поговорю…

Он тяжело вздохнул и принялся похлопывать конскую шею, глядя вперед. Я развернулась и решительно пошла к женщинам. Араг ничего не понимал, но тревожно следил в оба, полулежа на телеге. И смотрел снова так странно, будто что решал про себя.

Карис, увидев мою целеустремленную походку, разом остановилась, испуганно обняв дочь. Ничего хорошего она не ждала. Мы – свободные. Хозяева. От нас все зло. Словно не было ночи, когда она проснулась молодой. Как же ей за эти годы досталось! Я на ходу обнажила кинжал, и она заметно вздрогнула, побледнела разом и закусила губу. Митэ, наоборот, смотрела с растущим интересом, она мне поверила с первого раза. Она вообще умела замечательно точно определять тех, кому стоит верить. Дар? Ну, пока еще слишком мала, а там посмотрим.

– Кого из нас вы продали, хозяйка? – выдохнула мать.

Я молча просунула пальцы под ее обтрепанный ветхий ошейник. Оттянула его и перерезала снизу вверх одним движением. Хороший кинжал Риан дал, спасибо ему. Танцовщица охнула и осела. Заправив ошейник за пояс, я проделала то же со вторым.

– В общем, так. На том берегу рабов не держат. Ошейники принято снимать только на переправе, если бывшему рабу согласны дать место в селе. Это правило Агриса. Но вас они примут, можешь не переживать, – я не знала, что ей говорить, и слышит ли она меня сейчас. – Я не могу сказать тебе того, о чем просил Мирах, пока ты в этой дрянной сворке.

– Он просил за нас, – довольно кивнула ничуть не удивленная мелкая, заботливо собирая мамины волосы на затылке и сплетая в косу, чтоб не лезли в глаза. – Он хороший, хоть и страшно большой. Я его сперва сильно испугалась. А теперь уже знаю, зря. Мирах добрый, почти как Наири, если его не слишком доставать.

– Он хотел откупить твою маму лет пять назад, но не нашел, – задумчиво ответила я. Интересно, у Митэ это странное бесстрашие врожденное или приобретенное от общения с арагом? Вот уж совсем не в маму, тихую, робкую и забитую.

– Зачем? – она уже второй раз спросила, я отвлеклась и теперь поплатилась синяком, маленький острый кулачок ловко влепился в бывший «хозяйский» живот. Нет, без Наири дело не обошлось. Бьет просто таки отменно.

– Чтоб жила свободно. Зачем еще, – я зашипела, согнулась и потерла будущий синяк. Потом посмотрела на синеглазую в упор. – Вчера он думал вас к себе жить позвать. Женой и дочерью. А теперь считает, что не достаточно хорош для тебя. У него дома толком нет, да и в семье Мирах младший. Вдруг ты, теперь уже свободная красавица, захочешь богатого и знатного мужа?

– Он не понимает… – Карис замотала головой, совсем как утром, и скорчилась, вжавшись в землю. – Не понимает, кто я. Мы обе.

– Я спросила. Он все знает и говорит, ты так танцуешь, прямо душа радуется. Я понимаю, подобные дела не решаются враз. Но хоть пойди, поговори. Не бойся, вас примут в любом случае. И жить будет чем.

– А если она не хочет женой, – резко дернула меня за штанину мелкая, явно проверяя прочность ткани. – Ну Тин, это же про нас обеих, я же спрашиваю совсем серьезно! Меня одну в дочки возьмет? Я согласная, еще вчера, и готовить почти умею, два раза помогала Наю тесто месить. Я буду с ним на охоту ходить. За утками там плавать, за гусями.

Я фыркнула, развела руками и пошла к телеге. Ну что еще надо было сказать? Не знаю. Вон Тамил будущий староста, пусть он и говорит умные слова. Старший брат сидел на многострадальном тележном борту и смотрел то на младшего, то на Карис. Заинтересованно так смотрел, с характерной папиной хитринкой во взгляде. Я догнала еле ползущую телегу и пошла рядом, бросив ему оба перерезанных ошейника. Поймал, аккуратно свернул и положил на дно телеги.

– Если к камню привязать и в реку бросить, – поучительно прокомментировал он свою хозяйственность, ни к кому не обращаясь, – то верное гадание выходит. Потонет тихо – приживется человек. Уйдет с бульком – не отстроится домом на селе. Тиннара, а что мой младшенький? В надежде остается или как?

– Слушай, ну дайте вы девке хоть в себя прийти! Вчера ей семьдесят – сегодня тридцать. Вчера умирать собиралась – а сегодня замуж зовут. Мало дочуры слишком умной, так еще поклонник этот… экономный.

– Почему экономный? – уточнил обиженно Тамил – Он пять лет назад у отца все деньги выгреб, хотел свою зазнобу непременно выкупить. Говорил, заморят ее. Каждый год, почитай, искал, только никому не говорил. А Годея-то не обманешь.

– Потому что жениться хочет за твой счет, – рассмеялась я.

– Так то хозяйственный, а не жадный.

Тамил выпрямился, гордясь своим братом. Я же наконец обернулась, чтобы выяснить отношение к происходящему своего теперь уже единственного раба. А он лежал и смотрел в высь, такой непривычно мирно-задумчивый, и глаза опять были другими, ясно-голубыми, этим безоблачным небом наполненные. Пусть его. Довольно уже на сегодня странностей, аж голод пробирает от переживаний. Хорошо хоть фрукты не все поели без меня. Тамил догадливо протянул руку, помогая влезть на повозку. Видимо, разобрал активный интерес к продуктам в моем взгляде. Проверю мешок, а то эта мелкая плодожорка наверняка всю ночь хрустела втихую. Точно, орехов совсем нет. Яблоки нового урожая оказались кисловатыми и некрупными, зато сочными.

Мимо телеги, запинаясь, прошла Карис и пристроилась рядом с Мирахом. К мешку с продуктами ящеркой скользнула мелкая, серьезно подмигнув рыжему вознице: мол, я прослежу, все будет нормально. Теперь мы грызли вдвоем, наперегонки, а скоро сочный хруст соблазнил и Тамила.