Мир в подарок - Страница 39

Пришло время доставать из набора Риана иглы, нитки, пинцет и тонкий рабочий нож. В лесу я бы все сделала иначе, но тут город, окаянные не дремлют, я их и теперь чую обеих.

Ладно, пора начинать.

Араг медленно доедал хлеб, явно растягивая удовольствие, когда я закончила работу над травмами иллы. Коленка была разбита тяжело, но не опасно. Лицо удалось спасти, даже швов не останется, кроме небольшого на губе. Им и зубом займусь в другом месте. Наири не морщась, безропотно, выпил омерзительный настой, томившийся над жаровней. Я собрала травки и для снятия боли, и для создания неприятностей туурдам. Риан, по счастью, знал и о них! Интересно, он бывал так далеко на юге? Спрошу как-нибудь позже, при случае.

Теперь Митэ внимательно слушала меня, невозможно серьезная и важная. Еще бы: когда я стану лечить арага, уже снова разложенного на полу, она будет помогать. Убедившись в ее отменной памяти, я посадила девочку ужинать, продолжая инструктировать. Малявка с первого раза запоминала названия инструментов и свои обязанности, все более удивляя меня.

Прирожденная лекарка и травница!

Провозились мы часа четыре, и, закончив, сидели у окна, усталые до полуобморока и настолько же довольные собой. Дохлые туурды, раздавленные Митэ для полной гарантии их кончины, валялись в грязных, заляпанных кровью тряпках, которых за эту ночь накопилась гора.

Наири постанывал в дурманном забытьи. Я зашила обе раны, истратив на их обработку почти весь запас сребролиста. Потом принялась собирать из осколков костей и рваных жил руку. В это время илла, пыхтя от усердия, бережно наносила на изодранную кнутом кожу мазь на основе того же сребролиста, делая это на удивление профессионально. Интересно, все пальцы сохранят подвижность? Я старалась, но случай трудный. К тому же руку ему портили и прежде. К утру все зарастет, а на ребрах образуются свеженькие мозоли. Травку не зря покупают в сухих листьях не на вес, а на объем золота. Или в порошке, но уже минимум по семикратной цене. Под восстановленные ребра арага уместилось не меньше восьмидесяти золотых, столько же монеток устилало спину. Накладное дело – содержать рабов, мне явно не по карману. Допив остывший травяной чай с привычным уже мерзко-сладким послевкусием, я покосилась на арага.

– Митэ, давай я постелю на диване, а ты тихонечко нашепчи ему на ухо – пусть туда добирается. Он сейчас уже может двигаться и еще не спит.

– Как пьяный, да? – фыркнула она. – Так пусть тут дрыхнет, нам без разницы. Все не на камнях.

– Ему будет приятно проснуться на нормальной кровати, вот сама посмотришь.

Она серьезно кивнула, заинтересованная моей идеей. Было очень занятно смотреть, как заботливая илла укладывает послушного и неловкого братца, гладит по пыльным волосам, укутывает одеялом. Неужели этот безмерно длинный день заканчивается? Вот и мы наконец отправились спать, напоследок чуть не в драку поделив с обнаглевшей Митэ широкое одеяло и место на необъятной кровати. Последней осознанной мыслью было: завтра, то есть сегодня, надо ей купить хоть что-то из одежды.

Разбудили меня бодрые после вчерашнего лечения пациенты.

Они активно шептались, устроившись на диване, отданном арагу, и опустив штору, разделяющую зал. Правда, щель оставили, чтобы за мной приглядывать. Говорили совсем тихо, но я же снавь, мой слух вполне отчетливо разбирал и слова, и интонации. Подслушивать было стыдно, лишать их возможности поговорить – гадко. Вот я и лежала бревном, да еще подло подсматривала из-под ресниц.

– У-у, как на тебе заживает! Спина здорово болит? – девчонка устроилась сбоку от арага и робко трогала сухие струпья шрамов.

– Нет, – он лениво полулежал, упихав под бок ворох шелковых подушек, щурился довольно от забытого покоя здорового тела, а Митэ осмелела и деловито изучала розовые тонкие нити шрамов на спине, ногтем сдирая сухие корки. Между пальцами правой, изувеченной и пролеченной, руки Наири мелькала вилка. Проверяет мою работу.

– Най, прекрати, ты так с хозяевами разговариваешь. Мне одного слова мало, понял? Должен нормально отвечать, я же переживаю, – она пребольно пнула его локтем в бок, заставив задохнуться. – Тут болит?

– Нет.

– А тут? Вот здесь? И тут? – кулачки умело находили цель.

– Отстань, нигде не болит, – сдался он, сгребая обидчицу в охапку, усаживая на колени и шепча в самое ухо: – Я совершенно ненормально, полностью, до самых ногтей, здоров. Повезло нам с лекаркой. И вообще – отсюда бежать удобно, горы недалеко, а дальше сразу степь.

– Ага, я там еще ни разу не была.

– И нечего тебе там делать, – тяжело вздохнул араг, явно измученный проблемой как дальше быть с девочкой? Он понимал, что бежать для нее смертельно. Погладил вымытые волосы, стоящие дыбом. – Если бы в мире нашлось хоть одно место, где можно быть илла и жить свободно…

– Ты меня бросаешь? – она почти плакала. – Предатель!

– Разве рабы решают, где и с кем быть? – усмехнулся Наири без признака радости в голосе, неприметным движением пальцев загнал вилку в доски ближней стены до основания зубьев, обнял мелкую обеими руками: – Клади голову на плечо, спи. Мало ли что будет днем. Отдыхай.

– Ты очень уютный, когда не злишься.

– Это оттого, что сытый, – хмыкнул он, завозился, делясь одеялом. Вздохнул: – Больно смотреть, какая ты стала хорошенькая, когда хоть чуток отмылась. И в белом ошейнике, будь проклят Карн. В этот раз обошлось, а толку… Как думаешь, она нас откормит и продаст за приличные деньги? Или чего другого хочет?

– Она нормальная, я точно знаю.